Еще две минуты чтения
Лукаш Тварковский уже в первом эпизоде «Клиникен» показывает, что его интересует театр восприятия границ. Сцена ссоры влюбленных, прерванная шлепком фильма, внезапно бросается в глубокий фон вечеринки, готовящей конец фильма. Начало шоу оказывается последним кадром фильма Fassbinder. Клетка с пленками превращается в фильтр, через который мы просматриваем весь набор. Эта горизонтальная люк, от которого у зрителя кружится голова, является предвестником сценического мастерства «Клиникен».
Быстрая смена планов, использование микро- и макромасштаба, быстрый переход и слайд - в этой презентации, как на экране планшета, масштабирование, связывание контента и перезагрузка изображений происходит плавно и естественно, как движение пальцев. Это и реальное, и виртуальное, естественное и искусственное, органическое и несинерное, это реальный и вымышленный акт. Граница между ними так же прозрачна, как стекло аквариума, отделяя зрителей от сцены. Внутри него, в следующей последовательности спектакля, пройдет циничная автотерапия съемочной группы Fassbinder, головокружительный реальный возврат: выдумка роли, выдумка любви и творческого процесса, но также - это ирония, записанная в механизме терапии - выход из самой реальности болезни. Когда болезнь оказывается неопределенностью границы между вымыслом и реальностью, тогда сам механизм терапии начинает пожирать сам себя. Когда выдумка получит циркуляцию чувств и движение воображения - в «Клиникен» станет опасно.
фото Наталья Кабанова / Польский театр во Вроцлаве
Истории пациентов, позаимствованные у «Клиники» Ларса Норена, регулируются законом разочарования: ВИЧ-инфицированный Мартин обнаруживает отвращение своей жены, актриса Мод соглашается на свою карьеру и фунтов, Роджер выставляет в каждой «киске». Это тяжелая посадка в холодном, блестящем пространстве. Вместо шампанского на съемочной площадке - потягивание желтого и яда.
В первой части «Клиники» Гербут и Тварковски разрабатывают движение наружу - переход от вымысла к невротической реальности. Во втором - наоборот - мы будем внутри фильма, в самом центре гротескной истории любви . Если в первой части «Клиник» зритель все же мог поверить, что он всего лишь наблюдатель, то во второй части он лишен каких-либо иллюзий. На этот раз глубина сцены простирается прямо, стеклянный аквариум находится слева. Так что не меняйте сет, а поверните зрителей на девяносто градусов. Манипулирование пространством, которое сводит на нет нашу безопасность на базовом уровне. Хуже того, что для Twarkowski и Herbut это только вступление к вовлечению нас в мир клиники. Теперь не только творческий акт, но и статус аудитории будут подлежать тематизации.
фото Наталья Кабанова / Польский театр во Вроцлаве
Фотомонтаж, нервная подвижность изображений, зрение и невроз мониторинга в пьесе Тварковского не столько проектируют, сколько воспроизводят восприятие модели зрителем: фокусировка, концентрация и отвлечение, одновременность сцен и диалогов, циркуляция внимания, но также и своего рода глупость, которая в неконтролируемой форме в самых тонких способах приема (подрывная деятельность и симптом потерянного ума). Все это создает шизофреническую ситуацию: здесь мы смотрим и одновременно следим за нашим восприятием; как актеры кино - мы сталкиваемся с нашей ролью. Twarkowski, кажется, не хочет, чтобы мы шли в ногу со сценическим действием, скорее направляет момент нашего несоблюдения. Тестовой моделью для этой гонки станет любовная биография Fassbinder. Anka Herbut и ее Traumgruppe рассказывают нам, как создать пример сборки.
Вам не нужно знать фильмы немецкого режиссера, используйте широкий контекст, в котором кинематографисты поместили «Клиник», чтобы подвергнуться магнетической, странной силе второй части спектакля. Творческая интеллигенция вовсе не предназначена для создания продуманных конструкций, она больше ориентирована на включение зрителя - из дискурсов, цитат и аллюзий, он создает монументальную галлюцинацию и многоуровневую интеллектуальную ловушку. Проверка вашей собственной чувствительности в пограничных ситуациях, игра экстремальных чувств, нежности и ужаса, тревоги и смеха, руководство вашим собственным подчинением и отмыванием угонщиков, как в великой сцене похищения Мод боевиками RAF, которое Гербут превращается в метафору любовных отношений, является точкой критические перекрывающиеся проекции, иллюзии и фантазии.
«Клиника / любовь холоднее смерти»
по данным «Клиники» Ларса Норена и «Траумгруппы»
Анки Хербут, реж. Лукаш Тварковский . театр
Премьера фильма «Польский во Вроцлаве» 29 сентября 2012 года Это пульсирующее, постоянное противодействие - содержание спектакля: от вымысла до реальности, там и там. Движение входа и выхода определяет более четкую точку перехода - порог театрального восприятия, границу здоровых ощущений, зону перехода между экраном и проекцией. Между фантазиями на тему убийства и преступления, стремления к любви и влюбленности, симптомами болезни и изменениями в теле (или, возможно, «Клиника» - это особый случай: вскрытие, которое не показывает никаких нарушений, как в кошмаре чумы Арто).
В этой паузе колебаний, утечки правды и вымысла, сцена и аудитория будут захвачены: приравненные, идентичные, замороженные в той же переходной стадии. Зрители погружены в иллюзию зрелища, сцена питает эмоции зрителя. Определение шоу - и любовь. В тот же момент трехчасовой разрез, пощечина, контрольный образ реальности. Возможно, худшее - не сомнение в истинности чувств, проекций и фантазий, но есть еще одна неопределенность. Потому что, если все это действительно произойдет?
Текст доступен по лицензии Creative Commons BY-NC-ND 3.0 PL ,
Похожие
Люди на мосту | Литература | Двутгодник | два раза в неделю... раза жизни. Почему это так противоречиво? Потому что он открыто критикует религиозные элиты, которые в настоящее время правят Турцией, что означало, что они считали их публичным врагом. Она образованная женщина (она закончила юридический факультет), прекрасно говорит по-английски и по-французски, является интеллектуалом в истинно европейском стиле, не скрывает своих феминистских и социалистических симпатий, к которым она получает поддержку 8 самых сумасшедших зданий в Польше
Необычный внешний вид этих зданий иногда является преднамеренной шуткой, а иногда не продуманным вложением средств. Если вы ищете идею для тематического путешествия по Польше, Skyscanner предлагает организовать его по пути причудливых зданий. 1. Замок в Лапалице Незавершенная мечта гданьского скульптора, который в 80-х годах хотел иметь свой собственный замок. Такое реальное событие: с двенадцатью башнями, окруженными стеной, с бальным залом и бассейном. Серия неудачных совпадений, Потрясающие туры в Амстердаме с детьми
... два любимых места для них - Hoxton (дружелюбный к детям, несмотря на крутой вид и атмосферу) и Pluk. Последний не подходит для детей и имеет ступеньки, которые могут оказаться сложными для колясок, но они такие милые, а блины такие вкусные, что мы не можем остаться в стороне. Вы можете прочитать подборку наших любимых семейных ресторанов и закусочных в Амстердаме. Вот 10 забавных фактов о Древнем Риме для детей (плюс интересные места для посещения)
Первоначально опубликовано: 19 февраля 2014 30845 просмотров Если вы направляетесь в Рим с детьми Вы можете подумать, что трудно сосредоточить свое внимание на чудесах Древнего Рима. Но иногда эти древние римляне делали странные вещи, которые ваши дети тоже могли бы найти странными и интересными. 1. Рим был основан двумя братьями, которых нянчила волчица. Двух братьев-близнецов звали Ромула Потому что, если все это действительно произойдет?
Почему это так противоречиво?
